туда, где когда-то был холод. Время, казалось, болезненно замерло.
Наконец Минта отошла в сторону, уперев руки в бока, оценивая свою работу. Кожа Элоиз порозовела, и теперь девушка дышала спокойно.
– Она будет жить, – победно объявила Минта и, посмотрев на меня своими нефритовыми глазами, сурово добавила: – Но помни о своей клятве, мой принц. Ты должен хранить верность мне.
Я молча поклялся принять любые последствия этой сделки. За жизнь Элоиз я готов был заплатить любую цену. Пока мы поднимались на поверхность, в моей голове звенела одна мысль: о чем нимфа попросит меня в следующий раз? Вдруг мне придется предать собственное королевство ради нее?
Но пока я наблюдал за Элоиз, спящей в гроте нимфы, мое сердце наполняла всепоглощающая любовь. Любовь, которая заставила бы пойти на все, лишь бы она была в безопасности.
– Можете остаться здесь на ночь, – пробормотала Минта успокаивающим голосом. – В этих стенах вам ничто не угрожает.
Я поблагодарил Минту и устроился на груде мягких шкур, не сводя глаз со спящей Элоиз.
Ночь тянулась, а мои мысли продолжали возвращаться к клятве, которую я дал нимфе. Чего она ожидала взамен за спасение Элоиз? Попросит ли она повести мои войска в бой против ее врагов? Может, ей нужна информация о защитных ресурсах моего королевства?
Холодок пробежал по мне, когда в голову закралась другая мысль. Что, если вместо этого она потребует что-то более личное? Что-то, что могло бы разрушить веру Элоиз в меня?
От этой мысли я похолодел. Я не мог вынести мысли о том, что причиню боль Элоиз, особенно после всего, что мы пережили. И все же я обязался подчиняться каждому приказу Минты, чего бы это ни стоило.
Сгущались сумерки, и моя решимость крепла. Когда моя голова коснулась подушки, я понял, что поклялся в верности колдунье, но еще я знал, кому принадлежит мое сердце.
38. Красавица
Мы вошли в мои покои, но Гипнос задержался в дверях и огляделся по сторонам, словно желая убедиться, что все по-прежнему в порядке. Удовлетворенный, он повернулся ко мне и устало улыбнулся.
– Отдохни немного. Заклинания Гекаты не проходят бесследно даже для бессмертной плоти. – Его взгляд затуманился при воспоминании о моих мучениях. – Я скоро проведаю тебя.
Сжав напоследок мою руку, Гипнос ушел, и его шаги затихли в коридоре, оставив меня наедине с мыслями. Я начала расхаживать по комнате, охваченная противоречивыми чувствами. Облегчением от освобождения от Танатоса. Остатками усталости от очищающего заклинания Гекаты. Но самое главное – разочарованием.
Мои шаги эхом отдавались от холодных обсидиановых стен, пока я расхаживала взад и вперед, словно зверь в клетке. Аид все еще прятался от меня, безразличный к моим страданиям. И все же ответы, в которых я нуждалась, знал лишь он.
Даже если я выманю его, была ли у меня хоть какая-то надежда сбежать из этого места? Все дороги здесь вели лишь дальше во тьму. Ни одна не предлагала вернуться обратно к свету. Или, возможно, я просто не видела ее.
Во мне разгорелась яростная решимость, подпитываемая вынужденным забвением. Я смогу пережить это испытание: открою Аиду глаза на правду и верну себе свободу, чего бы это ни стоило. Это место еще не сломило мой дух.
Я уверенно подошла к балкону. Раз я не могла убедить Аида, следовало обратиться к его истинной любви. Вглядываясь в бескрайние полуночные владения, я прошептала свою мольбу в тени:
– Госпожа Персефона, услышьте меня. Наделите своей мудростью, умоляю вас. Помогите мне вынести это испытание.
Оставалось лишь верить, что где-то за пределами мрака богиня услышала меня. И, возможно, лишь возможно, она сжалится над другой душой, запертой в клетке. Я цеплялась за эту хрупкую надежду всем своим существом.
Пока я расхаживала по комнате, мучимая неопределенностью, холодный ветерок качнул тонкие занавески на балконе. Тогда я заметила, что во дворе воцарилась жуткая тишина. Обычные звуки пения птиц и журчания воды стихли. Казалось, внешний мир вообще перестал существовать.
Внезапно дрожь пробежала у меня по спине, тысяча ледяных пальцев коснулись моей кожи. Я повернулась к двери, почти ожидая, что она распахнется и за ней обнаружится какой-нибудь невыразимый ужас, таящийся в тени. Но ничего не произошло.
Я пыталась избавиться от гнетущего чувства, внезапно охватившего меня, но чем больше я боролась с ним, тем сильнее оно становилось. Лишь тогда я заметила слабое красное свечение, исходящее от клейма на моей руке. Рана на плече пылала, как неугасимый огонь.
Затаив дыхание, я уставилась на мерцающую чернильную розу. Мой пульс ускорился, а волосы на затылке встали дыбом. Я почувствовала, что позади меня кто-то был. Таинственная сила сочилась сквозь стены, как туман.
Когда я протянула руку к цветущей алой розе, позади меня раздался голос. «Почему ты отказала мне?» – прошептал таинственный гость, и его дыхание обдало мое ухо прохладой.
Я узнала голос Смерти, и тело затряслось от страха. Однако я стиснула зубы, чувствуя, как во мне растет мужество, и развернулась, сжав рукоять меча. Но комната оставалась пустой. Я была одна.
– Тебе следовало принять мое предложение, – прошипела Смерть бесстрастно и угрожающе.
Я с трудом сглотнула.
– Я не боюсь тебя, – произнесла я в темноту. И с колотящимся сердцем добавила: – Я знаю, кто ты… Танатос.
Внезапный стук в дверь вызвал у меня приступ ужаса. Я пристально смотрела, как тяжелая деревянная плита медленно отворяется. Неужели Танатос пришел, чтобы затащить меня обратно в свою мрачную темницу, где меня ждали жестокие развлечения? Я приготовилась к его ледяному голосу, к его хватке, причиняющей боль…
Но на пороге стояла служанка в маске, бережно державшая в руках золотой поднос с ароматными деликатесами.
– Меня послал лорд Гипнос, миледи, – сказала она, и я уловила нотку страха в ее голосе, когда она встретилась со мной взглядом. – Могу я войти?
Я глубоко вздохнула.
– Вы не прежняя служанка, – прерывисто прошептала я. – Где она?
В ответ женщина лишь неуверенно покачала головой и вошла в комнату, аккуратно поставив поднос на прикроватный столик.
Не теряя ни секунды, она начала набирать горячую ванну и разложила мою ночную рубашку на постели.
– Лорд Гипнос попросил передать вам свои пожелания, чтобы вы спокойно отдохнули сегодня вечером, – мягко проговорила служанка. Ее голос противоречил ее суровой манере держаться, – но он с нетерпением ждет вас на завтрашнем ужине.
Предупреждение Танатоса эхом отозвалось у меня в голове, и сердце забилось быстрее.
– Хорошо, – сухо ответила я.
Служанка вышла из комнаты, и у меня словно камень упал